статья
Естественнонаучное и социогуманитарное познание:
специфика и проблема единства
И.А. Майзель
Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века. К 80-летию
профессора Моисея Самойловича Кагана. Материалы международной научной
конференции. 18 мая 2001 г. Санкт-Петербург. Серия «Symposium».
Выпуск №12. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.
C. 81 — 83.
[81]
Проблема взаимоотношений между естественнонаучным и социогуманитарным
познанием уходит своими корнями в теоретические представления «героического
века» становления науки в современном смысле слова. Неявным путем
поставил эту проблему уже Т. Гоббс, видевший в науке силу, призванную
не только разумно управлять богатствами природы, но и преодолевать
зло в общественной жизни. В дальнейшем Дж. Вико, настаивая на том,
что «Мир Наций был безусловно сделан людьми», что общество есть
человеческое деяние, подчеркивал также возможность и необходимость
объективного изучения «Мира Наций». По его словам, «где творящий
вещи сам же о них и рассказывает, там получается наиболее достоверная
история» (Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций.
Л., 1940. С. 118). Еще позже Ш.-Л. Монтескье призвал к научному
выявлению естественных законов истории человечества, причем речь
шла, по сути дела, о продолжении законов природы, о трансляции законов
природы на социум.
Но задача разработки особой отрасли научного познания — социогуманитарного
познания — тогда еще не формулировалась. Первые шаги в этом направлении
были сделаны под идейным знаменем позитивизма ближе к середине ХIХ
столетия.
Родоначальник позитивизма О. Конт, опираясь на некоторые соображения,
высказанные А. Сен-Симоном, предложил программу конструирования
ранее не существовавшей научной дисциплины, которую он первоначально
называл социальной физикой и в конце концов наименовал социологией.
В его понимании социология должна была исследовать практически все
стороны общественной жизни, функционируя по модели классического
естествознания, служить своего рода продолжением последнего, опираться
на биологию и применять соответствующую методологию (хотя особо
выделялся исторический метод). Такого рода натуралистическая концепция
в дальнейшем, особенно благодаря Г. Спенсеру, синтезирована с идеями
эволюционизма. Специфика социогуманитарного познания оставалась
в глубокой тени.
В дальнейшем, уже в ХХ столетии, участниками Венского кружка неопозитивистов
(основателем которого был М. Шлик) в значительной степени на основе
этих натуралистических представлений была выдвинута идея унификации
науки и создания ее универсального языка. Она широко обсуждалась
на международных конгрессах, посвященных проблеме единства научного
познания, в разнообразных публикациях, на страницах Международной
энциклопедии унифицированной науки. Однако появление теоремы
[82]
К. Геделя о неполноте обнаружило принципиальную недостижимость
желаемой цели.
Тем временем оформилась резкая оппозиция позитивистскому натурализму
в трактовке науки. Выразительницей ее стала баденская школа неокантианства.
Наиболее видные адепты неокантианства — В. Виндельбанд и Г. Риккерт
— подчеркивали специфику «наук о культуре», «наук о духе», обосновывали
тезис о невозможности единства, естествознания и социогуманитарного
познания. Более того, наука сводилась исключительно к естествознанию,
которое находит в природе повторяемость, общие законы, тогда как
в мире людей господствуют индивидуализм, уникальность запросов и
поступков, и по отношению к общественной жизни возможно только описание
конкретных событий. Вопросы же о смысле и стимулах совершаемых людьми
поступков могут решаться только в контексте религиозности, нравственных,
этических ценностей, сопряженных с иррационалистически истолковываемой
духовной сущностью человека.
Наряду с этими исключающими друг друга концепциями, почти одновременно
с позитивизмом сложилось выдвинутая К. Марксом и Ф. Энгельсом диалектико-материалистическое
понимание общественной жизни. В рамках его указывалось на своеобразие
социума, обращалось внимание на специфику социогуманитарного познания,
но отвергалось наличие непроходимой пропасти между естествознанием
и социогуманитарными дисциплинами. Отсюда проистекало убеждение
в том, что «впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке
в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание:
это будет одна наука» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 42.
С. 124).
Как бы то ни было, дискуссии по обозначенной здесь проблеме, особенно
по вопросу о специфике социогуманитарного познания, продолжаются,
то усиливаясь, то утихая. Весьма показательна в данном случае опубликованная
10 лет тому назад в Германии коллективная монография «Духовные науки
сегодня» (Geisteswissenschaften heute. Von Fruhwald W… Frankfurt
am Main, 1991). Наша страна не составляет исключения, в ней издан
ряд работ, посвященных взаимодействию и интеграции различных научных
дисциплин. Значительные заслуги в этой области принадлежат Б.М.
Кедрову. Среди работ, выполненных другими авторами, можно отметить
сборник «Естественнонаучное и социогуманитарное знание» (Л.: изд-во
ЛГУ, 1990), в котором выделяется статья А.С. Кармина «Специфика
социального познания (в сравнении с естественнонаучным)». Автор
настоящих строк также пытается внести свою лепту в общее дело (начиная
с 1956 г.).
В центре внимания при этом, естественно, оказывается человеческое
сознание, которое К. Леви-Стросс характеризует как «тайного врага»
социогуманитарного познания, порождающего основные трудности на
путях его формирования в качестве науки (См.: Lavi-Strauss C. Antropologie
[83]
structurale. P., 1973. Р. 343). Именно сознание в виде ценностных
ориентаций, идеологических и политических установок, личностных
и групповых интересов, традиционных мнений, различных предрассудков
искажает картину объективного мира, которую стремится создать рациональное
мышление, возводит барьеры на пути к объективной истине, вступает
в конфликт с принципами научности. Чем эффективнее будут преодолеваться
такого рода барьеры, тем выше будет научный уровень социогуманитарного
познания, тем основательнее будет и уровень единства науки.
|
