статья
Мираж пророссийской Украины
Неменский Олег Борисович
(стаття опублыкована з метою ознайомлення української громадськості
з новою небезпекою)
Партия регионов набирает свой немалый процент в основном за счёт
русских голосов. Однако она ни в коей мере не является русской
партией – скорее даже наоборот...
Основной итог последней выборной кампании на Украине – это
поражение всего того, что нам хотелось бы назвать «пророссийским».
Откровенно пророссийские силы в парламент не прошли, а те, что
часто таковыми именуются, довольно успешно демонстрируют, что
не такие уж они и пророссийские, если вообще их можно рассматривать
с такой стороны. Россия, как историко-политический субъект, не
имеет «своих» на Украине и осознание этого становится всё более
чётким. Это часто ещё вызывает удивление: как так, страна в основном
состоит из русскоговорящего населения, со столицей – «Матерью
городов русских», и не имеет сильного пророссийского движения!
Однако при более близком рассмотрении такая ситуация представляется
вполне естественной, более того – необходимой.
Фикция братской любви
Представляется, что есть две основных группы причин такому положению
– причины российские и украинские (как исходящие из внутренних
проблем России и Украины). К российским можно отнести, во-первых,
отсутствие реальной политики России на Украине: Кремль сам не
очень-то знает, что делать с этой страной. Любые стратегические
выкладки показывают, что России выгоден только один путь – ориентация
на раскол Украины и упразднение всей современной украинской государственности
как эссенциально враждебной (что совсем не обязательно означает
«присоединение»). Но занять такую позицию, и тем более работать
в этом направлении, Россия не готова. Сказывается внутренняя структурная
слабость, а также размытость идентичности и действие старого советского
мифа о «дружбе народов». В результате политику России в отношении
Украины нужно рассматривать скорее как политику отдельных групп
влияния, связанную с их конкретными интересами, и ту или иную
степень выраженности этих интересов Кремлём, что в принципе исключает
даже формулирование задач общенациональной стратегической линии.
Есть и другая причина: современная Россия – крайне непривлекательный
союзник для любой страны, тем более для Украины. Россия сама является
очень нестабильным государством, не нашедшим ещё своей идентичности
и погружающимся во всё более глубокий системный кризис. Нынешнее
положение РФ прекрасно выразил в рекламном ролике передачи о России
британский канал More4 – ролик называется «Смерть нации» и изображает
умирающего медведя, передвигающегося из последних сил по полю,
заставленному капканами. Образ не очень привлекательный, но ему
не откажешь в адекватности. В этом смысле реальное положение современной
России – самый сильный фактор, лишающий пророссийские силы в ближнем
зарубежье шансов на высокий рейтинг.
Метафорично ситуацию можно было бы описать так: Россия как
тонущий корабль и Украина как шлюпка, в которой часть нашего (!)
народа пытается спастись, плывя к спасительному берегу, то есть
к Западу. Единственное, что может помочь тем силам в шлюпке,
которые призывают вернуться назад на корабль – это то, что шлюпка
сама дала течь и вот-вот развалится, а надежды доплыть на ней
до берега столь призрачны, что некоторые предпочитают и не смотреть
в ту сторону. У кого шансов выжить больше – у тех, кто на корабле,
или у тех, кто в шлюпке – сейчас не сможет наверняка сказать никто.
И тут мы подошли к собственно украинским причинам слабости антироссийских
сил – то есть как раз к тому, что шлюпка вот-вот развалится. Главная
проблема современной Украины – её территориальная нестабильность.
Соответственно, во внешней политике ей естественно стремиться
к союзу с той силой, которая может если не гарантировать, то хотя
бы содействовать сохранению её границ. Ориентация на Россию, даже
при том что Россия вполне реально может гарантировать ей целостность
территории (как и было в ХХ веке), не приведёт к желаемому результату
из-за очень жёсткой позиции Запада Украины, в первую очередь Галиции.
Она, можно сказать, держит всю страну в заложниках: «если сближение
с Россией, то мы отделяемся, а пол-Украины заберём с собой». И
угроза эта вполне реальная. То есть Россия не может гарантировать
украинскую целостность по внутриукраинским причинам.
Реальные гаранты территориальной целостности Украины – западные
структуры. Да, путь на Запад крайне далёк, членство в ЕС теперь
вообще призрачно («не на нашем с тобой веку»), а вот более тесная
интеграция с НАТО – гораздо реалистичнее, работа уже идёт. Североатлантический
блок для свидомых украинцев – это символ Запада, это как бы
и есть сам Запад, тот самый берег надежды, который виден на горизонте
и приближение к которому может оправдать весь украинский проект.
Главное же, НАТО – это та организация, которая действительно заинтересована
в максимальном разграничении Украины и России, что воспринимается
как гарантия целостности, и при этом она имеет хороший имидж у
«западенцев». Неприязнь же к НАТО на Юге и Востоке страны не столь
жёсткая, чтобы довести страну до раскола. В этом смысле ориентация
современной Украины на НАТО – вполне естественна и внутренне оправдана.
Более того – любая сила на Украине, которая может претендовать
на власть, будет стремиться к сближению с НАТО. Все основные
группы влияния современной Украины заинтересованы в сохранении
государства, в его целостности, и у них есть во многом общий интерес
по отношению к НАТО. Разница только в том, сколь активно будет
вестись это сотрудничество, сколь податлива будет Украина на пути
этого сближения. Вот здесь есть серьёзные отличия между «оранжевыми»
и «бело-синими» силами, но это различия в тактике и в политической
манере, но не в общей направленности.
Пророссийские силы vs Прорусские силы
В таких условиях рассчитывать на формирование и значительный
проход в парламент какой-либо пророссийской силы на Украине –
наивно. Однако хотелось бы здесь разграничить два понятия:
силы пророссийские и силы прорусские. Часто эти понятия объединяются
и считаются взаимообусловленными. Но вряд ли. Гораздо логичнее
выглядит убеждённый украинский националист с пророссийской ориентацией
(и таких в истории было немало), чем деятель русского движения,
видящий в современной России спасение своего народа. Уже по самой
своей идее нынешнюю государственность России вряд ли можно рассматривать
как про-русскую структуру, ведь даже официального статуса у русского
народа в ней нет, а вот условия для вымирания созданы неплохо.
Украина же – единственное государство ближнего зарубежья со столь
большим процентом русского (русскоязычного) населения, которое
официально признаёт факт существования русского народа и гарантирует
ему хоть какие-то права автономной жизни. Более того – у русского
движения Украины есть реальные и всё более определённые перспективы
обретения более высокого статуса языка и государственного влияния,
а также конкретные цели для борьбы. Единственное, что не даёт
ему развернуться – это слабость русской идентичности.
Население большей части Украины – это вообще не украинцы и
не русские – это русскоязычные славяне. Их конкретная этническая
идентификация крайне слаба и неопределённа, а чаще всего ситуативна.
Умение же объединяться по этническому принципу для защиты своих
интересов – вообще крайне слабо у русских. Ведь русские – один
из самых необщинных народов мира. Это очень хорошо осознаётся
при взгляде на русскую эмиграцию: например, русские являются единственным
народом, имеющим крупное диаспоральное представительство в США,
но не сформировавшим там своей единой общины. То же происходит
и на Украине. Киевская власть не очень то и борется с русским
движением – его почти нет (да и то что есть всё время переживает
очередные расколы), но вот его социальная база и перспективы в
случае реального формирования – огромны.
Результаты последних выборов и послевыборная игра должны чётко
показать: потерпела крах вся прежняя политика России по созданию
на Украине крупной общенациональной пророссийской силы. Да,
уже давно стало ясно, что пророссийская партия может носить
только региональный характер. Успокаивало то, что действительно
украинская национальная партия также не может рассчитывать на
всеукраинский масштаб, она тоже региональна. Однако политические
представители обеих частей Украины представляют собой скорее два
варианта украинства, и в этом смысле неплохо дополняют друг
друга. Идеология Партии Регионов – это скорее украинский «национализм
восточного обряда» (правда, ещё в зачаточной форме), как удачно
обозначил складывающуюся на Юго-Востоке Украины идеологию Павел
Святенков, и как любое проявление украинства несёт в себе большой
антирусский заряд. «Национализм восточного обряда» может быть
враждебен галицийской воинствующей русофобии, он может даже принять
как свой русский язык, но он всегда будет строптив по отношению
к России. Пока же он не превратился в чисто региональную силу,
покуда элиты Юго-Востока заинтересованы в сохранении единой Украины,
силы «национализма западного обряда» будут для него более естественным
союзником, чем Россия.
Политика «дружбы народов» vs Политика идентичности
Можно сделать вывод и о провале надежд на то, что рейтинг общеукраинской
пророссийской партии будет держаться благодаря экономической аргументации.
Оранжевая власть за последний год сделала всё, чтобы дискредитировать
свою экономическую программу, и это служит как нельзя лучшим аргументом
в пользу пророссийского курса общей политики. Однако парламентские
выборы показали однозначно: даже доведя страну до экономического
краха, оранжевые не растеряют свой электорат. То же можно сказать
и про восточную часть Украины – вряд ли, в случае больших успехов
в управлении экономикой нынешней власти, Восток склонился бы к
голосованию в её пользу. Необходимо констатировать, что украинская
публичная политика – это не борьба экономических стратегий и обещаний
процветания, связанного с выбором того или иного пути. Публичная
политика на Украине – это политика идентичностей. И только
тот, кто будет играть по её правилам, сможет добиться здесь хоть
какого-то значимого успеха. А значит, создавать пророссийское
движение на Украине можно только работая с идентичностью населения
Украины, а не призывая его к экономической рациональности. Та
же Галиция является антироссийской именно вследствие структуры
своей идентичности, а не из-за экономической невыгодности контактов
с Россией.
Поддержка развития «национализма восточного обряда» вряд ли может
привести к его победе на общеукраинском уровне, а скорее будет
способствовать дальнейшему расколу Украины. Последние выборы показали,
что оранжевые и синие безальтернативны в своих регионах: даже
набрав позорно малые проценты голосов на Западе и в Центре, наследники
«Помаранчевой революции» всё же обошли в них Партию регионов.
Она им просто не конкурент на этих землях. У неё другая идентичность.
Однако они пересекаются в одном и очень важном моменте – в
общем украинском самоназвании и гражданском патриотизме. Пока
не произошла украинская катастрофа – собственно распад страны
– такой восточный национализм будет более способствовать утверждению
общего прозападного вектора украинской политики, а плюс к тому
может сыграть роль в процессе дальнейшей украинизации Юго-Востока
страны. Обряд разный, однако идентичность одна.
Если ставить вопрос о перспективах проведения на Украине направленной
в российских интересах политики идентичности, то стоит отказаться
от идеи «пророссийского украинства». Украинство по происхождению
своему носит антирусский и антироссийский характер и для него
естественна прозападная ориентация. Старый советский миф о
«дружбе народов», подкреплённый в последнее время тезисами экономической
целесообразности, выливается в откровенно тупиковую политику в
первую очередь из-за своей неадекватности. Украинская идентичность
не может быть пророссийской. Варианты же строительства новой,
не-украинской восточной идентичности (малороссийской, новороссийской
и т.д.), очень громоздки и могут дать ощутимый результат только
к третьему поколению.
Однако у России есть вполне реальный и действительно мощный идентификационный
потенциал на Украине – это русская идентичность. До сих
пор здесь живёт как минимум 8,33 млн. человек, продолжающих считать
себя русскими (17,3%), в 1989 же году таковых было 11,36 млн.
(22,1%). Само сокращение их числа показывает крайнюю слабость
русской идентичности по сравнению с украинской. Связана же эта
слабость в основном с тем, что является политически невостребованной.
Примерно 10 миллионов – это электорат для крупной политической
силы, тогда как в современном парламенте Украины нет ни одного
депутата (!), который представлял бы собственно русское население
страны. Если же суметь позиционировать русскую идентичность как
культурно-языковую, а не кровно-племенную советского образца,
а также актуализировать осознание того, что Украина расположена
на древней Русской земле и русские здесь – не чужие, то «электорат»
такой идентичности может оказаться не меньшим, если и не большим,
чем у украинской. Ведь не секрет, что на русском языке думает
и говорит большая половина страны. Русская идентичность – это
огромный капитал, который до сих пор не задействован в украинской
политике. И только на его основе можно формировать действительно
пророссийские силы.
Пророссийская Украина vs Русская Украина
Именно на формирование на Украине активных прорусских сил, движений
с русской идентификацией, на складывание сильного русского лобби
в Киеве, должна быть направлена политика тех сил в России, которым
действительно не выгодна потеря Украины. Именно русское движение
имеет реальные шансы на серьёзное влияние на украинскую политическую
жизнь и может даже поспорить влиянием с украинским национальным
проектом. И именно такое движение является абсолютно легальным
с точки зрения международного права, защищающего права нацменьшинств.
Не секрет, что Партия регионов набирает свой немалый процент
в основном за счёт русских голосов. Однако она ни в коей мере
не является русской партией – скорее даже наоборот. Это партия
региональных интересов, которой выгодна целостность современной
Украины, и даже её главный предвыборный козырь – заявления о необходимости
придать русскому языку государственный статус – направлен скорее
именно на это. А о пророссийской ориентации Партии регионов можно
говорить только в сравнении с «Нашей Украиной». Русские голоса
Украины собирает нерусская партия – и в этом главная слабость
России на Украине.
Хочется, однако, обратить внимание и на то, что русское движение
Украины ни в коем случае нельзя рассматривать как формируемую
там пятую колонну, как проводника российских интересов. Это ошибочный
путь – делать диаспору заложницей межгосударственных отношений.
Это путь к её уничтожению – она просто постепенно растворится.
Необходимо жёстко разграничить прорусскость и пророссийскость.
Русское движение Украины должно быть именно прорусским, то есть
ориентированным на решение проблем русской жизни на Украине,
а не пророссийским, то есть, фактически, рукой Москвы или,
того хуже, движением «укрожоров». Неплохим примером может здесь
послужить формирующееся русское движение Европы – оно уже добилось
ряда успехов, оно провело своего депутата в Европарламент, и оно
имеет большую программу по продвижению русских интересов в ЕС.
Лучший способ загубить это движение – это поставить его под
прямой контроль Кремля (что вовсе не означает невозможность
его спонсирования). Как самостоятельное русское, а не про-российское
движение, оно может добиться гораздо большего, а эффект его действий
окажется очень выгоден и России.
Русский региональный синтез
В свете перспектив федерализации Украины, развития региональной
«окремишности» и автономности, русское движение может оказаться
одной из важнейших надрегиональных структур. Восток и Юг страны
поделён конкурирующими кланами, отстаивающими сугубо местные
интересы. Их идентичность – региональная. Да, определённые субэтнические
основания под ней есть. Основные конкуренты – днепропетровские
и донецкие – относятся к землям издревле конкурирующих запорожского
и донского казачества, что иногда актуализирует местная пресса
и различные общества. Столь же своеобразны в истории Слобожанщина,
Новороссия, Крым. Однако всё это даёт идейное обоснование для
процессов федерализации, но скорее раздробляет, чем объединяет
пророссийскую часть Украины, разобщает и живущих в этих регионах
русских. Только русское движение может предложить реальную
объединяющую идеологию идентичности для Юго-Востока Украины и
быть объединяющей его регионы структурой.
Для этого требуется становление социальной базы движения – появление
русской «свидомости» как реально действующего социального
фактора; формирование «русской экономики» – системы предприятий,
ориентированных на поддержку русского движения; и создание
сильного русского лобби в региональных финансово-промышленных
группах. Мы уже наблюдаем процесс становления надрегиональных
политических сил юго-восточной половины Украины, но у них нет
идеологии, нет определённой идентичности. О.Хавич замечательно
описал традиционный путь завоевания независимости новыми идентичностями:
«идея – развитие идеи интеллектуалами – писатели и журналисты,
которые пропагандируют идею – общественное движение в поддержку
идеи – политическая сила, которая реализует идею» («Ї» № 23).
В Юго-Восточной же Украине последнее звено этой цепочки – политическое
– явно опережает предыдущие, что делает его слабым и непоследовательным.
Возрождение старорусской модели
Создавая русское движение Украины на базе того капитала русской
идентичности, который сохранился здесь до наших дней, не стоит
забывать и о способности к расширению, к возобновлению русского
самосознания среди тех, кто за ХХ век был его лишён. Только при
таком раскладе русскость может победить хотя бы на Юго-Востоке
страны. Для этого с необходимостью придётся менять и саму структуру
современного идентификационного дискурса. Сейчас для граждан Украины
«русский» означает примерно то же, что и «россиянин» – это идентичность
«руки Москвы». При этом господствует двойственная вертикальная
этно-самоидентификация (славянин – русский, славянин – украинец).
Между тем, для большинства регионов мира более характерной является
тройственная модель. Господствовала они и в добольшевистской России
(по формуле «славянин – русский – великоросс / малоросс / белорус).
Доведение до сознания граждан возможности тройной этно-самоидентификации
(суперэтнической – славянской, этнической – (обще)русской и субэтнической
– казачьей, русинской, великорусской, новороссийской, малорусской,
донской, запорожской и т.д. – да и украинской) с упором на срединный
компонент самосознания может принципиально изменить сам «дискурс
национальности» на Украине, став основой для формирования новой
этно-политической карты.
Выведение этнических делений внутри русского мира на «под-русский»
уровень, способное примирить не-русские идентификации восточных
славян с их русскими корнями и их русской историей, позволило
бы сберечь (а во многом и возродить) общерусское самосознание
и выбить почву из-под внутрирусских идентификационных конфликтов.
Это дело информационной политики и активности интеллектуальных
кругов. Но социальный и политический запрос на возрождение этой
модели есть, и именно в Юго-Восточной Украине.
Создание мощного русского движения Украины – вот та цель,
которую стоит теперь преследовать России. Проведение его представителей
в парламент страны – это максимальный результат, на который надо
рассчитывать на следующих парламентских выборах. Речь идёт о принципиальной
смене парадигмы российской политики на Украине, но время для этой
смены уже явно пришло.
11.5.2006
