статья
Интеграция психологического и социологического
подходов в современном религиоведении
О.С. Климков
Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века. К 80-летию
профессора Моисея Самойловича Кагана. Материалы международной научной
конференции. 18 мая 2001 г. Санкт-Петербург. Серия «Symposium».
Выпуск №12. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского
философского общества, 2001. C. 53-62.
[53]
Научный подход к изучению религии как самостоятельная область знания,
обладающий собственным предметом и методами, отличный от теологического
и философского подходов, сложился, как известно, лишь к концу XIX
в. Отличительными чертами этого подхода, получившего наименование
религиоведения, выступают, прежде всего, объективность и безоценочность
позиции исследователя, конфессиональные или атеистические предпочтения
которого должны быть, в идеале, вынесены за скобки при изучении
того сложнейшего феномена, каким является религия.
Обратимся к истории данной дисциплины. «Развитие религиоведения
шло путем разработки совокупности дисциплин, каждая из которых рассматривает
религию в каком-то из ее аспектов» (1, 8). В самом начале доминировало
сравнительное религиоведение. Особый интерес вызывала мифология
и история религии. Была понята связь между религией и обществом.
Много внимания уделялось вопросу о происхождении религии. Господствовало
эволюционное мировоззрение, которое считало религию уже пройденным
этапом в духовном развитии человечества и прочило ей скорую гибель.
Эти взгляды сохраняют авторитет достаточно долгое время. Однако,
мы, на пороге XXI в., ясно видим их несостоятельность. Всплеск «альтернативной»
религиозности, сохранение влияния традиционных конфессий и всевозможные
формы «ложного религиозного сознания», например атеистическая идеология
советской эпохи, отчетливо продемонстрировали принципиальную неустранимость
религии из жизни человечества.
В связи с вышеизложенным вполне понятен наш повышенный интерес
к психологическому исследованию религии, которое апеллирует к глубочайшим
аспектам функционирования человеческой психики. Здесь у истоков
стоял У. Джемс со своей классической книгой «Многообразие религиозного
опыта», впервые продемонстрировавший «продуктивность помещения религиоведческой
проблематики в психологический контекст» (2, 14). «Религия перестала
не только как историко-социальный, но и психологически-личностный
феномен, относящийся к внутреннему миру человека» (1, 10).
Наибольшее влияние в религиоведении получил социологический подход,
где религия рассматривается в ее отношении к обществу, в ее связи
с организацией социальной жизни. Основы социологии религии были
заложены еще на заре XIX в. Э. Дюркгеймом и М. Вебером, чьи работы
сохраняют свою актуальность и в наши дни, в особенности: «Элементарные
формы религиозной жизни» первого и «Протестантская этика и дух капитализма»
последнего автора. «В современной социологии религии разрабатываются
концепции эволюции религии как двуединого процесса — воздействия
религии на общество и развитие самой религии под влиянием социальных
факторов, изменения обществ в ходе исторического развития» (1, 24).
При этом ключевую роль играет понятие «секуляризации», дающее, по
мнению большинства специалистов, «достаточно надежную основу для
анализа роли религии в современном мире» (1, 24).
Однако, в настоящее время стала очевидна ограниченность чисто социологического
подхода к изучению религии, занимающего по сей день главенствующее
положение в религиоведении. «Вплоть до настоящего времени в религиоведении
господствует социологический подход, который в течение последних
ста лет способствовал весьма значительному прогрессу религиоведения
и колоссально углубил наше понимание функционирования религий в
различных обществах и культурах — пишет проф. Е.А. Торчинов. Ограниченность
этого подхода, однако, становится все более очевидной, и начинают
обозначаться пределы его применимости» (2, 10). В рамках социологической
парадигмы было достигнуто огромное приращение знания о функциях
религиозных верований и религиозных институтов, о социальном значении
ритуалов, в влиянии религиозного фактора на протекание всевозможных
общественных процессов. Тем не менее, в контексте данного подхода
религия понимается внешним образом, объясняется и описывается «ее
функционирование, но не ее суть. Природа религии… остается по-прежнему
загадкой. …И там, где останавливается социология, не сможет ли нам
помочь психология?» (2, 11).
На наш взгляд подобное смещение акцентов вызвано реальной необходимостью,
обусловленной актуальной проблематикой в современной науке о религии.
Особую интерпретацию соотношения социологического и психологического
подходов в творчестве классиков социологии вообще, и социологии
религии в частности, мы находим в концепции известного французского
исследователя С. Московичи, считающего, «что в работах Дюркгейма,
Вебера, Зиммеля явления того времени описаны и проанализированы
в рамках социального, объяснены они на психологическом уровне» (3,
18). Постулируя необходимость разделения социальных и психологических
феноменов, «классические авторы разными способами отвергли противоестественный
разрыв субъективных и объективных аспектов, навязываемый науке…»
(3, 19). «Если общество хочет не только выжить, — считает Московичи,
— но развиваться, сопротивляться конфликтам, раздирающим социальные
связи, оно должно мобилизовать неотъемлемые свойства человеческой
натуры, а именно верования и страсти. … именно homo economicus или
homo politicus, по сути дела, находятся в центре внимания в теориях
великих социологов» (3, 20).
Вскрывая негласно существующие запреты в сфере науки, С. Московичи
утверждает: «Желание объяснить социальные феномены психологическими
причинами слывет ошибкой и открыто подвергается цензуре» (3, 31).
Здесь мы сталкиваемся с противоречием, восходящим к классикам. Сам
Дюркгейм считал, что: «Всякое психологическое объяснение социальных
фактов ложно». Но он же пишет в другом месте: «Итак, социология,
истолкованная таким образом, не только не была бы чужда психологии,
но она сама заканчивается психологией, однако намного более конкретной
и более полной, чем та, которой занимаются психологи». «Всегда случается
так, что мы имеем дело в великими психологами, свысока относящимися
к психологии», — комментирует этот парадокс Московичи (3, 50). При
этом следует учесть, что: «Теория религии, несомненно, — вершина
социологии Дюркгейма и одна из вершин социологии вообще» (3, 44)
и «эта теория религии определяет и описывает социальные факты, объясняющие
ею психологическими причинами» (3, 78). Важнейшее значение в этом
контексте приобретает психология толп, начало изучению которой было
положено Лебоном и Тардом. «Психология толп является неизбежным
переходом для всякого, кто хочет понять то, что имеем отношение
к верованиям и идеологиям в целом» (3, 78).
Таким образом, мы видим, что психологическое исследование религии
обладает большим познавательным потенциалом. Оно дает возможность
как более глубокого проникновения в сущность религиозного опыта
личности, так и более адекватного изучения религии в масштабах социума.
Признавая заслуги социологического подхода и не отвергая уместность
его применения во многих областях современного религиоведения, мы
считаем оправданным и, более того, необходимым все шире использовать
психологический подход к исследованию религиозных феноменов. Особый
интерес, на наш взгляд, в рамках последнего, представляют методы,
разработанные в русле глубинной психологии, родоначальником которой
по праву считается З. Фрейд. Его работы, посвященные религии и труды
его учеников, таких как О. Ранк, Г. Закс, Т. Рейк, О. Пфистер, а
также произведения К.Г. Юнга, В. Франкла, Э. Фромма и многих других
авторов, работавших в парадигме психологии бессознательного дают
нам бесценный материал для дальнейшего развития психологического
подхода в такой особой области гуманитарного знания, какой является
наука о религии.
Примечания
1. Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии. М., 1996.
2. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного: Психотехника
и трансперсональные состояния. СПб., 1998.
3. Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998.
|
