статья
Алексей ИЛЬИНОВ
*РАДИО «ЦАРЬГРАД»*
1.
Лабарум и заряженные ручные гранаты – всего лишь на расстоянии
нескольких стадий до начала Вечности. Сколь очевидна и проста
истина сия! Не так уж и много для расслабленных пальцев, всё ещё
помнящих долгие оружейные холода и раскалённый июль прицельных
очередей. Весенне-рыжие молодые Олимпийские огни и Капитолийская
Волчица, чьё тугое округлое чрево налилось спелой бронзой нагрянувших
легатов – во вселенской тени алтаря Святой Софии, куда ныне, на
рассвете, пришли бродяги-паладины с вещмешками и сумками, забитыми
магазинами и обоймами. А зимние орлы кричат, кружась над замёрзшими
глазницами морей, присыпанными метельной мукой. Что расслышал
ты в пении их? Отходную или Рождественскую?
И, правда - византийский камуфляж надёжней любой брони. Не тело
он спасает, но душу. И Господь пребывает в нём, заставляя застоявшуюся
заплесневелую кровь бурлить и вырываться громозвучными солнечными
потоками! Золотая сладость плодов из садов царских на строгом
сиреневом бархате, чуть влажном от высыхающей росы, чей жидкий
аргентум с жадностью пьёт раннее утро. Прикоснись же к ней пересохшими
растрескавшимися язвами уст, дабы ощутить приближение чего-то
ушедшего, канувшего в глубокой чаше заката, испитой кем-то до
самого дна. Уж не ты ли был им?
2.
Крылья зимних орлов сплетаются в симметрически-совершенные мандалы
и неторопливо вращаются в неподвижном конусе зенита, угрожающего
прорвать выцветший сатиновый небосвод и просыпать наружу монетную
мелочь звёзд. Звенеть ей в лунной пыли мостовых!
Напыщенное молчание столичных камней продолжается, хотя пята Апостола
уже наступила на них, и они вскрикивают от внезапной тяжести,
проявляясь светлыми святыми ликами.
Византийский камуфляж скрывает невидимые каналы связи, связывающие
воедино пустоты погребов с вышней переполненностью: «Твой позывной?
– Константин-Триумфатор!».
*ВИЗАНТИЯ (Zamia Lehmanni)*
Там, где ризы твои золотые,
Чьё дыхание жарче огня,
Я шепчу позабытое Имя,
Что прощает сегодня меня.
Кто я? Снег отошедшего века,
Что растает, дождями звеня,
И наполнит сосуд Человека
Светлым хмелем Пасхального Дня.
Византия! И в зареве медном
Вспыхнут буквицы новой строки!
Кто-то с Ликом неистово-гневным
Собирает под стяги полки…
<Декабрь 2006 г.>
