|
тексти
кн.
Сергей Дадиан-Жагат (Жагат-Дадиан)
РОД
ЗОЛОТАРЕНКОВ (ЗОЛОТАРЕНКИВ)
Золотаренки (польск. Злотаревские) - малоросский
казацкий старшинский дворянский род, из числа генеральной старшины
и полковников войска Малороссийского до 1764 года.
Происхождение рода достаточно туманно. Говорится, что это казачий
старшинский род из мещан или казаков города Корсунь, позднее переселился
до Нежина. Однако стоит заметить, что все дети Никифора Золотаренко
как минимум имели образование и главное, все породнились с семьями
полковников (родство с казачьей верхушкой). Из сохранившихся источников
прямо говорится, что Наказной Гетман Иван Никифорович Золотаренко
был сыном богатого Корсунского ювелира. Попробую составить поколенную
роспись от родоначальника. В Украинском историческом журнале при
Институте истории и национальной академии наук Украины, А.И. Дзира
пишет: "Козац.-старшинский род, происходивший из мещан г. Корсунь
(ныне г. Корсунь-Шевченковский) и во время национальной революции
1648-1676 переселился в Левобережную Украину, в частности в Нежин.
Иван Нечипорович - см. И. Золотаренко, Василий Нечипорович - см.
В. Золотаренко, Анна Нечипоривна - сестра Ивана и Василия, была
третьей женой Б. Хмельницкого (первый ее муж - Филипп, возможно
Пилипец, был казац. Полковником). Тимофей - зам. нежин. наказного
полковника Василия. Михаил - посланник Ю. Хмельницкого до Я. Сомка
(1663). Яков Кондратьевич (известный также под фамилией Хмельницкий,
выходец с Правобережной Украины) - прилукский полковой сотник (1690-1709),
значков товарищ (1709-11). 1717 его забрали в Москву, очевидно,
по делам мазепинцев, где он и п. 1720.".
I
1. Никифор Золотаренко (жил в нач.XVII века), богатый Корсунский
ювелир, переселившийся с семьей до Нежина. Фамилию получил от прозвища
по ремеслу - золотых дел мастер. Откуда был родом Золотаренко -
не известно (возможно Никифорос, грек или валах по происхождению);
очень может, что из Корсуня; его жена и мать братьев Золотаренков
в 1655 г. жила в Нижини, где вместе со старшим сыном, строила церковь.
Николаевский собор в Нежине - самое удивительное сооружение времен
раннего украинского барокко. Он построен в 1655-1658 годах казаками
Нежинского полка за деньги братьев Золотаренко. Как свидетельствует
"Летопись Самовидца" от 18 июня 1663 года, именно Николаевский
собор стал центром драматических событий, связанных с "Черной
Радой". Сохранился и текст купчей грамоты 1655 года, по которой
нежинская мещанка Васса Копачовчиха завещала треть своих средств
казацкому полковнику Ивану Золотаренко и его матери на строительство
новой церкви: "40 золотых и осмаков 50 польских на манастир
Нижинский, на Троицу Святую другую 40 золотых и осмаков 50, на новую
церков, которая за помочью Божиею и за старанием его милости пана
Ивана Ничипоровича, гетмана нашого Сиверского, и панеи матки его
милости фундована, дати мает третюю 40 золотых и осмаков 50 польских".
Обозр. Румянц. Оп., 181. Построенная Золотаренком церковь вероятно
есть настоящая соборная св. Николая Чудотворца, в которую затим
пожертвовано Евангелие Василием Золотаренком. Опись Черниговского
намивничества, Шафонский, 465. о матери братьев Золотаренко см.
еще А. Ю. 3. России, XIV, 704. Драматично сложилась судьба собора.
Он много раз горел, перестраивался, а с 1920 по 1939 год в нем размещался
склад. Этот уникальный памятник отреставрирован в 1990 году и затем
передан верующим.
II
2-1. Золотаренко Иван Никифорович (г. н. неизвестный, г. Корсунь,
в настоящее время г. Корсунь-шевченкивський - 17.10.1655, г. Старый
Бихив, Беларусь) - Корсунский (1652) и Нежинский (1652 - 1655) полковник,
наказной гетман, Сиверский (1654 - 1655). Был сыном Корсунского
багатого ювелира Никифора. Получил хорошее образование. За его средства
у Корсуни была построенная церковь Рождества Христово. Несколько
раз ездил с посольствами к Москве. На должности корсунского полковника
принимал участие в Батизький битве в 1652 г. В 1652 г. его родная
сестра Анна, 34-х летняя вдова казацкого полковника Пилипа, вышла
замуж за Богдана Хмельницкого. В этом же году Иван входит в"
ближний круг" гетмана, становится полковником корсунским и
нежинским, принимает участие в посольствах, направляемых Хмельницким
в Москву, с 1654 наказной гетман украинского казацкого войска в
Белоруссии. В 1654 году царь Алексей Михайлович развязал очередную
войну за "искони русские земли". Прикрываясь словами о
защите православия от гнета "проклятых ляхов", в Беларусь
вторглись три огромные армии общей численностью до 100 тысяч. Царские
воеводы Трубецкой, Шереметьев и казачий атаман Золотаренко заняли
Витебск, Полоцк, Оршу, Кричев, Мстиславль, Гомель, Шклов и другие
города. Те, которые отказались от капитуляции и мужественно защищались,
были по приказу царя разрушены, а их население - перебито или уведено
в плен. В период русско-польской войны 1654-1667 совместно с русскими
войсками овладел Минском и Вильно (1655). В 1654-1655 в должности
наказного гетмана Северского командует двадцатитысячной казацкой
армией, которая совместно с войсками царя Алексея Михайловича, вторглась
на территорию Великого княжества Литовского. Казаки участвовали
в захвате ряда городов Гомель, Чечерск, Новый Быхов и Провойск,
участвовал во взятии Смоленска, в 1655 г., вместе с кн. Черкасским,
разбил кн. Радзивилла и Гонсевского, захватив Мирский замок, при
этом, по некоторым источникам, действия как лично наказного гетмана
так и его подчиненных отличались крайней жестокостью, в том числе
и в отношении мирного населения, горожан и евреев, в результате
чего на Полесье его считали "оборотнем". Из документов
главного Архива Польши (Варшава) известноы письма атамана Золотаренко
в Смоленск царю Алексею Михайловичу: "Все горожане под меч
пущены, а города попалены", - сообщал он. Те, кому удалось
спастись, расселились по реке и основали деревню Королевская Слобода.
Кроме этих сведений есть и другое письмо гетмана Золотаренко царю
Алексею Михайловичу: "По отпущении послов наших до вашего царского
величия на другой день вернулся наш подъезд счастливо, который посылали
мы есмя до Бобруйска и до Королевской Слободы, где за милостью Бога
всемогущего и великого князя Алексея Михайловича, государя нашего,
товарство нашие, прошедшее до тех городов оных взяли, в которых
врагов и недругов вашего царского величия пребывало, и тех всех,
что было служилого люду, поляков и немцев, под меч пустили, а города
ободва без остатку попалили, чтоб не было при чом держатися ворогам
и недругам вашего царского величия…".
А русский историк С. М. Соловьев, "История России" (изд.
К. Солдатенкова, M., 1864 г.), добавляет нам следующую информацию
о И.Золотаренко: " Военные подвиги черкасского гетмана сопровождались,
однако, страшными жестокостями; перед его именем трепетали жители
городов, к которым он приближался; в лучшем положении находились
города, покорившиеся царским воеводам, например, Могилев, сдавшийся
24 августа Воейкову и Поклонскому, могилевскому шляхтичу, выехавшему
добровольно на русскую службу и пожалованному в полковники. Казак
в душе, Золоторенко не мог примириться с таким возвышением ненавистного
ему шляхтича, и вскоре между ними началась открытая вражда. Золотаренко
разорял Могилевский уезд, увозил хлеб, угонял скот, бил людей Поклонского
и грозил убить самого полковника. Напрасно воевода Воейков старался
удержать от бесчинства его казаков. Поклонский же, жалуясь на гетмана
и отказываясь от полковничества, писал царю 15 сентября: "Бью
челом вашему царскому величеству, укажите мне где-нибудь жить, а
здесь подле Золотаренка ни за что служить не стану, боюсь его пуще
ляхов". Государь распорядился послать в Могилевский уезд, стрельцов
для защиты крестьян от казацких насилий, оставил Поклонского в Могилеве.
Золотаренко же, несмотря на многочисленные жалобы, приходившие на
него, оказал милостивый прием в своей ставке под Смоленском, где
24 сентября, по случаю сдачи города, черкасский гетман, вместе с
другими почетными гостями, присутствовал на торжественном обеде
в царском столовом шатре. Тогда же, в награду за его военные заслуги,
ему пожаловано было местечко Батурин с селами. Из-под Смоленска
царь вернулся в Москву, Золотаренко же отправился к Старому Быхову,
которым тщетно пытался овладеть, так как жители, по словам захваченного
пленного, решили ни за что не сдаваться казакам. Без успеха, на
этот раз, отступил Золотаренко к Новому Быхову, откуда 2 января
1655 г. писал государю, прося помочь ему против приближавшегося
Радзивила, а 7 января извещал, что он осажден 24000 литовским войском.
Постояв около месяца под Быховым, Радзивил отошел к Могилеву; туда
же за ним должен был идти и Золотаренко, но глубокие снега, по его
донесению, мешали ему подать помощь осажденным могилевцам. Снега,
впрочем, не помешали казакам взять Бобруйск, Глуск и Королевскую
Слободу; когда же в апреле Золотаренко по просохшим дорогам направился
к Могилеву, его помощь там оказалась уже ненужной, так как Радзивил
и Гонсевский, потерпев поражение от могилевцев, 1 мая сняли осаду
и отступили к Березине. Золотаренко опять просил у царя подкрепления
для новых действий против неприятеля.
В начале июня он лично ездил к государю в Шклов и оттуда отправлен
был за Березину; отряженный им черниговский полковник Попович взял
Свислочь: "неприятелей в нем всех под меч пустили, а самое
место и замок огнем сожгли". Та же участь постигла и Кайданов.
29 июля воевода князь Яков Куденетович Черкасский, соединившись
с З., в подмиле от Вильны напал на обоз гетманов Радзивила и Гонсевского;
после долгого, упорного боя гетманы потерпели поражение и бежали
за реку Вилию, а русские приступили к Вильне и овладели столицею
Литвы. 30 июля радостную весть об этом привез царю духовный отец
Золотаренко, епископ Мефодий (протопоп Максим); 9 августа в царской
ставке близ Вильны узнали о взятии Ковны, 29-го же о падении Гродны.
В награду за ратную службу Золотаренко получил царскую грамоту на
город Глухов. Но это была уже его последняя награда: в том же 1655
г. он скончался от раны, полученной при осаде Старого Быхова".
В исторической памяти белорусского и литовского народов И.Золотаренко
остался палачем, с которым можно сравнить, только действия войск
фашиской Германии во время Второй мировой войны в Беллорусии.
Корсунский полковник и наказной Гетман Иван Никифорович Золотаренко.
При завоевании Белоруссии в 1654-55 гг., Иван Золотаренко предводительствовал
с званием наказного гетмана, казачьим отрядом, находившимся в составе
русского войска, и заслужил при этом особую милость царя: в сентябре
1654 г., Золотаренку дана была грамота на м. Батурин, "совсеми
належащими угодий и селы", а в августе следующего года просил
он у царя еще три мистечка: Борзну и Глухов для себя и м. Мену для
брата Василия; в Борзни по видимому, было отказано, а Глухов дан;
дана была и Мена Василию Золотаренку.
В 1654 г. возглавил 20-тысячное украинское войско в походе на Беларусь.
в 17.10.1655 г. был смертельно раненный при осаде Старого Бихова.
Своими победами и жестокостями гетман Золотаренко нагнал на противников
такого страху, что в среде поляков пошли слухи, будто он и не человек
вовсе, а оборотень, и чтобы погубить его, были предприняты чрезвычайные
меры. За полковником была начата настоящая охота, которая увенчалась
успехом на городской площади в Старом Быхове, куда он вступил победителем.
Подобно триумфаторам древности казачий полковник со своими старшинами
ехал по улицам взятого с бою города, но при въезде их на городскую
площадь с колокольни главного городского костела грянул выстрел
из мушкета, сразивший Ивана Золотаренко наповал. Так сын корсунского
ювелира погиб от серебряной пули. Казаки окружили храм, и стрелку
некуда было деться. Оказалось, что стрелял в предводителя казачьего
войска органист костела.
Когда из тела Золотаренко извлекли пулю, обнаружилось, что она
серебряная и на ней выгравированы латинские буквы. Приговоренный
к смерти стрелок перед казнью признался, что пуля была сделана из
священной чаши, ибо, по преданию, демона, вселившегося в человека,
можно сразить только серебряной пулей. Фанатично веровавший органист
пошел на верную смерть, убежденный ксендзом, что, убивая гетмана-оборотня,
тем самым совершает подвиг, спасая от "злыдня" всех "добрых
католиков".
Мистическая составляющая в странной истории гибели казацкого военачальника
имела свое продолжение, когда тело Ивана Золотаренко с почестями
перевезли к нему на родину в Корсунь, где его поместили в храме,
выстроенном на деньги покойного. В самый день погребения во время
торжественной заупокойной службы набитая людьми деревянная церковь
по неясным причинам вдруг вспыхнула. Яростное пламя в считанные
мгновения охватило все здание. В пламени того пожара из-за давки
и начавшейся паники задохнулись, сгорели заживо и погибли под рухнувшими
сводами большинство людей, бывших в церкви, и все служившее священство.
Польские ксендзы, узнав об этом происшествии в Корсуни, говорили
в своих проповедях прихожанам, что Господь таким образом покарал
шельму Золотаренко и его ближайших сподвижников.
История эта началась, тогда, когда тело И. Золотаренка повезли
для захоронения в в г. Нежин, " где стояло в церкве почти во
весь Филиппов пост, а оттоле, за неделю праздника Рождества Христова,
отвезли в город Корсунь и поставили в церкви Николая Чудотворца.
И в самый праздник Рождества Спасителя для выноса из оной в построенную
им, Золотаренком, в городе церковь же во имя Рождества Христова
собравшиеся нежинские священники с протопопом, с игуменом Дионисием
и с двумя диаконами, всего девять человек, отслужили собором обедню,
в которую собралось, для смотрения оного выноса и погребения, премножество
народа, и в самое то время, как запели "Буди имя Господне благословенно
отныне и до века", священник закричал из царских врат, что
Церковь загорелась, и вдруг и сказанный в церкви огонь оказался.
Услышав о сем народ и видевши уже оный, вдруг бросился из церкви,
которая была только о западных дверях одних, и так стеснился во
оных, что не можно им всем было продраться; огонь же, усилившись,
пожрал тут всех и церковь, где сгорело людей числом 432 человека,
в том числе два брата священников, от чего вместо радостного торжествования
празднику редкий кто б в городе не пролил слезы и не рыдал по своих
родственниках, погибших так скоро, как то: многие родители о детях,
а дети о родителях, жены о мужьях, мужья о женах, братья и сестры
о кровных и свойственники о своих.
Нет возможности об оной жалости довольно описывать, как там в такое
короткое время учинилось.
По сгорении ж всей церкви труп Золотаренков отыскан, но происходил,
как обыкновенно от давно лежалого и обгоревшего тела, не малый смрад
от оного, и взят братом его в дом свой, который сделал, по желанию
своему, в церкви Рождества ж Христова ему погребение, однако и там
церковь два раза загоралась, доколе то погребение отправилось".
Случайно ли все это происходило или действительно И.Золотаренко
был большой грешник, так что его душу не принимала ни один церковный
храм, так до конца, никто не разобрался. Попробуем мы.
После описанного Самовидцем, пожара церкви, где отпевали Золотаренка,
в день Рождества Христова. "И як той огонь погас, тот труп
недогорелый Ивана Золотаренка брат его узял в двор свой и знову
в новую домовину.вложил и ведлуг своего уподобаня отправовал погреб,
зробивши катафалк у (церкви) Рождества Христова, але и там подвокротне
загорувался, поколя скончили тот погреб". Случившиеся при погребении
Ивана Золотаренка пожары, облекли его смерть в целую легенду. Приводим
здесь легенду о смерти Золотеранка, записанную поляком Колуцким,
в начале XVIII в. - "Bog nie przepuscil kozakowi Zlotarzynce
za jego morderstwa: zabit bowiem pod Szklowem w Litwie, A gry byl
w Czechrynie chowan, na katafalku trup jego z trumny sie podnosil
I znowu pokladal, jeczal I wzdychal okolo stojacym bardzo strasznym
z dopuszenia Boskiego, czyli z czartoskiego naigrawanial Czemu,
wielu nie wierzylo, w azien sam pogrzebu, gdy czerncy sluzbe zaczeli,
podniosl do gory rece z ktorych bardzo obficie krew plynela. Co
lud wszystek, obaczywszy, zduminal sie drzac od boiazni; a gdy trzy
razy trup zawolal: uciekajcie! Uciekajcie! Ucie. kajcie! - wszystek
lud strozaly ze swym pryncypalem Chmielnickim, ktori przytem by
- I na to patrzyl, z cerkwi uciekl, w tem sie cerkiew zapalila I
tak godny sprawom swoimpogrzeb Zlotarynko odebral w ogniu".
Podania I Legendy, zebr. L. Siemienski. Poznan. 1845. Стр. 22
Похороненный в г. Корсуни. Могила не сохранилась. Был женат на
дочери черниговского полковника Ивана Поповича-Абрагамовича (имя
неизвестно) от этого брака родился сын Василий, возможно Тимофей
и Михаил. Из польских источников: "O?eniony z c?rk? pu?kownika
czernihowskiego Iwana Awramowicza, mia? z ni? syna Wasyla. Brat
Wasyla Zo?otarenki i Hanny Zo?otarenko, ?ony Bohdana Chmielnickiego"
[потомок литовского шляхетского рода]. Имел брата Василия. В г.
Корсуни-шевченковском одна из улиц носит имя Золотаренко.
Двоюродный брат Ивана и Василия - Стародубский наказной полковник
Тимофей Онищенко (1655-56) и свойственник Иван Иванович Александров,
Стародубе (1653).
3-1. Золотаренко Василий Никифорович (по народному прозвищу Васюта)
(умер 18.09.1663) - нежинский полковник. Человек незнатного происхождения,
совсем не образованный и даже неграмотный [Василий Золотаренко был
неграмотен, а Иван Золотаренко - хорошо грамотен], З., тем не менее,
выдвинутый силою благоприятно сложившихся для него обстоятельств,
явился одним из претендентов на малороссийское гетманство после
измены Юрия Хмельницкого и тем самым заставил говорить о себе и
в Москве, и в Малороссии. О службе его в молодости не сохранилось
почти никаких известий, и надо думать, что она протекала в малороссийских
полках без особо выдающихся отличий, но волна народного движения,
поднятого на берегах Днепра Богданом Хмельницким, вынесла и З. на
поверхность этой бурной, богатой приключениями эпохи.
В 1654 г. Хмельницкий поручил ему отряд казаков, посланный на помощь
московскому войску под Смоленск. З. успешно выполнил данное ему
поручение, отличился при осаде Смоленска и был замечен царем Алексеем
Михайловичем, который наградил его по заслугам, а в следующем 1655
г., после смерти старшего своего брата Ивана Никифоровича, З. назначен
был на его место нежинским полковником, но вскоре, по воле Хмельницкого,
должен был уступить эту должность человеку более известному и образованному
- Гр. Гуляницкому.
Временное возвышение однако вскружило голову бывшему нежинскому
полковнику; честолюбие его не было удовлетворено, а политическая
обстановка создавала слишком много искушений. И вот уже в 1655 г.
З., одновременно с Богданом Хмельницким, вступает в сношения со
шведским королем, который приглашает его перейти к себе на службу.
Правда, что полученную от короля милостивую грамоту З. тогда же
представляет московским боярам, которые в своих переговорах со шведскими
послами заявляют, что "Золотаренко писал к королю, поддаваясь
ему, нарочно, изведывая, какова королевская дружба к царскому величеству",
но самый факт такого рода переписки, будучи сопоставлен с позднейшим
поведением хитрого нежинского полковника, заставляет предполагать,
что З. уже тогда склонен был к измене и, как утверждали шведские
послы, действительно не прочь был на выгодных условиях перейти в
подданство к шведскому королю.
Подозрительным является его поведение и в следующем 1656 г., когда
по его приказу Ив. Дорошенко покинул Новый Быхов; но пока был жив
Хмельницкий, З., как близкий к нему человек (гетман был женат на
его родной сестре Анне), мог еще надеяться на лучшее будущее и продолжал
служить московскому царю. Но вот в 1657 г. не стало Богдана; пример
нового гетмана увлек З., и в августе 1658 г. он вместе с Выговским
перешел на сторону Польши, где, как "рыцарь войска Запорожского",
принят был (в июне 1659 г.) "в клейнот шляхетства польского"
и в дворянстве получил фамилию Злотаревского. [Королем Ян II Казимир
Вазой нобилитирован был в июне 1959 года, и Василий Золотаренко
- Злотаревский. - "Уважаючи дела рыцерские Василия Золотаренко,
рыцаря войска Запорожского, на ходатайство вельможного гетмана того
войска, до клейноту шляхетства польского приму и от сего часу Злотаревским
зваться будет…" сказано в нобилитации]. Но и эти новые почести
не могли удовлетворить его честолюбия; он видел всю непрочность
прав, полученных от поляков по Гадячскому договору, и в августе
1659 г. решил вернуться в московское подданство вместе с Тимофеем
Цецурой и другими полковниками, уже раньше вступившими в переговоры
с киевским воеводою Шереметевым. 30-го августа последний писал своему
государю, что полковники - Переяславский, Нежинский, Черниговский,
Киевский и Лубенский добили челом и присягнули царю.
Вступив вновь в управление Нежинским полком, З. немедленно отправил
своего посланца в Москву, принося повинную государю, который в ответ
на его искреннее раскаяние прислал милостивую грамоту Нежинскому
полку. Дело об измене З., казалось, было предано забвению, тем более
что по имевшимся в Москве сведениям (сообщению кошевого Ив. Март.
Брюховецкого) нежинский полковник намерен был впредь верно служить
царю и посылал от себя разведывать к гетману (Юрию Хмельницкому):
"истинно ли он, гетман, царскому величеству служит; а если
не истинно, и он, Василий, против их, как против неприятелей будет
биться, не щадя голов своих, со всем своим полком". Лучшим
доказательством того, насколько З. вновь пользовался доверием московского
правительства, может служить то обстоятельство, что уже в начале
1660 г. он назначен был послом (вместе с Федором Коробкой) от войска
Запорожского на предполагавшийся в Борисове съезд для переговоров
с польскими уполномоченными. Хотя намеченный съезд и не состоялся,
и московские послы не дождались в Борисове польских комиссаров,
по разным причинам умышленно затягивавших переговоры, З., тем не
менее, нашел возможность при случае заявить еще раз о своей преданности
Москве: в ответ на грамоту комиссаров, отказывавшихся называть запорожских
посланных царскими подданными на том основании, что войско присягало
королю, он смело заявил: "Святого божественного маестата дело
отнимать земли у одного монарха и отдавать их другому, и вы, не
желая называть нас подданными царскими, воле Божией противитесь.
Несмотря на то, что некоторые ляхи, находившиеся в войске Запорожском,
старались склонить его на польскую сторону, войско, как скоро узнало
об их замыслах, свергнуло с бесчестием Выговского и отдало булаву
Хмельницкому, который, как достойный сын, пошел по стопам отцовским
и воскресил в войске присягу царскому величеству, умерщвленную насилием
Выговского, и теперь на Украйне нет ни одного полка, ни одного полковника,
ни одного товарища, который был бы подданным королевским".
Но если такое заявление со стороны З. и было вполне искренним, то
относительно своих товарищей он во всяком случае ошибался.
Юрий Хмельницкий, как известно, не оказался достойным сыном своего
отца и осенью того же 1660 г., после недолгих колебаний, передался
с частью Малороссийского войска польскому королю; но З. этот раз
не поддался искушению: перед ним открывалась широкая, заманчивая
перспектива величия и власти на левом берегу Днепра, так как с изменою
Хмельницкого естественно возникал вопрос о назначении на его место
нового гетмана, и нежинский полковник имел основание считать себя
кандидатом на эту должность. Его богатство и щедрость доставили
ему влиятельных друзей, он пользовался популярностью среди украинских
казаков и получал знаки милостивого расположения (похвалы и подарки)
от московского правительства. Вот почему, когда Хмельницкого заместил
наказной, т. е. временный, гетман Яким Самко, З. еще не терял надежды
быть выбранным в совершенные, т. е. действительные, гетманы, тем
более, что о назначении такового казачество усердно хлопотало в
Москве. Но там, после измены двух гетманов, стали осторожнее и не
торопились с назначением третьего, разузнавая стороной, кто верен
и кто не верен царю. Да и в самой Малороссии открывшиеся в январе
1661 г. военные действия против татар и поляков мешали собранию
войсковой рады, необходимой для гетманских выборов. Между тем З.,
желая окончательно загладить свои прежние вины, ожесточенно боролся
против врагов московского царя, вместе с наказным гетманом; оба
искателя гетманской булавы хотели выслужиться, но Самко действовал
успешнее своего соперника, и когда весною 1661 г. состоялась рада
в Быкове, близ Нежина, "все - по донесению малороссийских посланцев
- выбирали в гетманы Якима Самка, одни нежинцы хотели выбирать своего
полковника Золотаренка, и приговорили на раде всем войском отдать
гетманское избрание на волю царского величества, кого он, великий
государь, пожалует в гетманы".
Таким образом, в Москве знали о соперничестве Самка и З. и, справедливо
полагая, что это соперничество может повести к новым замешательствам
на Украйне, предпочитали отдать гетманство тому же Юрию Хмельницкому,
если последний принесет повинную. Пока же, исполняя просьбу казачества:
прислать кого-нибудь из ближних царских людей для присутствия на
раде, - решено было отправить в Малороссию дворянина Протасьева.
Последний привез З. царскую грамоту и подарки - соболи, которыми
полковник тут же стал одарять своих сотников и других начальных
людей, говоря: "Служите великому государю во всем правдою так
же, как и я служу, и ни на какие бы вам ляцкие прелести не уклоняться
и с изменниками не ссылаться". Самко, со своей стороны, твердил
Протасьеву о своей верной службе. Становилось ясно, что столкновение
между претендентами на гетманство неизбежно. Предвидели это и опытные
люди в Малороссии. Так в бытность Протасьева в Переяславле приехал
туда нежинский протопоп Симеон Адамович и говорил царскому посланнику:
"Слух у нас есть, что Самко и Золотаренко домогаются от великого
государя созвания рады для гетманского избрания, но великий государь
не велел бы сказывать гетманства ни Самку, ни Золотаренку потому:
если будет Самко гетманом, то Золотаренко не будет ему послушен;
а будет гетманом Золотаренко, то Самко будет под него подкапываться".
Решили было подождать с выборами гетмана, "пока утишится вся
Украйна".
И весною 1662 г. такое затишье, по-видимому, наступило; им поспешил
воспользоваться Самко. 14 апреля он созвал раду в Козельце, под
предлогом обсуждения военных дел, и здесь склонил войсковых старшин
выбрать себя совершенным гетманом, после чего немедленно стал хлопотать
об утверждении себя в этой должности. З. участвовал на Козелецкой
раде, но вернувшись к себе в Нежин, куда вслед за ним приехал и
блюститель Киевской митрополии, епископ Мефодий, отказался признать
гетманом Самка. Из Нежина в Москву полетели жалобы и доносы: рада
в Козельце не была законною, на ней не было ни московского боярина,
ни черни, ни "поспольства"; Самко обманул полковников
и угрозами заставил их признать себя совершенным гетманом; епископ
Мефодий (по собственному донесению) отказался привести его к присяге
и уступил только во избежание кровопролития, а "наипаче жалеючи
верного твоего великого государя слуги - Василия Золотаренка".
Самко, в свою очередь, не оставался в долгу; его сторонники писали
царю: "По совершению Козельской рады мы все с гетманом совокупились
войском, чтоб идти против неприятелей, и многажды писали мы до Васюты,
полковника нежинского, чтоб арматы несколько штук прислал и сам
с полком у войска был. И на те письма гетманские и наши Васюта исполнить
обещал, а потом, как вашего царского величества епископ Мефодий
в Нежин приехал, то Васюта присягу свою отменил и на многие посылки
наши на службу идти не хочет. Тем нам, всему войску, сумненье, а
неприятелям потеху учинил; и нашу службу вашему царскому величеству
унижаючи, не повинуется власти войсковой, упорно дома живет и только
скарбы сбирая стережет".
Далее так же, как и З., они просили защитить их от обид и поношений.
Но в Москве не стали открыто ни на чью сторону; велено было только
созвать новую полную раду, чтоб в выборах гетмана участвовали и
чернь, и запорожцы, из среды которых выдвигался уже третий кандидат
на гетманство - кошевой Брюховецкий. Последний, прокладывая себе
путь к власти, не щадил ни Самка, ни З.; было время, когда он отзывался
о нежинском полковнике, как о верном царском слуге, теперь он писал
о нем епископу Мефодию: "пан Васюта только в скарбы богатится,
которые в земле погниют, а ничего доброго отчизне тем не радит,
или до ляхов завезет в заплату за получение шляхетства". Зная,
что в Москве предпочитают Брюховецкого другим кандидатам в гетманы,
влиятельный епископ покинул З. и переехал к запорожскому кошевому
в Гадяч, где предполагалось собрать раду. Общая опасность заставила
тогда З. сблизиться с Самком; он согласился на избрание его в гетманы
и вывез все свое имущество из Путивля в Нежин, чтобы, по словам
его противников, "ничего у него в старых государевых городах
не было".
Весною 1663 г. должна была наконец решиться судьба искателей гетманства,
до созыва же рады наказным гетманом был объявлен Брюховецкий. Не
имея возможности открыто действовать теперь против своего соперника,
З. решился на последнее средство: он пригласил в Батурин нескольких
старшин своего полка и стал уговаривать их поехать с ним в Гадяч
и там убить Брюховецкого. Однако, как ни были преданы старшины своему
полковнику, но решиться на убийство Брюховецкого, уже почти гетмана,
т. е. подвергнуть себя верной гибели, они не могли. Видя, что просьбы
его безуспешны, З. в пылу гнева стал с угрозами приказывать своим
подчиненным, но последние вышли из терпения, и З. едва не поплатился
жизнью за свое дерзкое намерение. Между тем, в марте 1663 г. отправился
из Москвы в Малороссию окольничий кн. Дан. Степ. Великаго-Гагин;
по указу государя, он объявил старшине, войску, мещанам и черни,
чтоб они учинили "черневую енеральную раду" для выбора
совершенного гетмана всеми вольными голосами, кто им будет люб,
по их стародавным войсковым правам и по Переяславским статьям. В
июне месяце под Нежином собралась эта рада: приехали епископ Мефодий,
Самко, З., Брюховецкий, все полковники и вся старшина, все войско
и мещане.
Брюховецкий и отсюда не замедлил отправить донос в Москву. 8 июня,
сообщая о своем прибытии на раду, он писал государю: "Васюта
Золотаренко докладывался окольничего князя Великаго-Гагина, чтоб
позволил ему с нами (запорожцами) драться, потому что не любит правды,
которую ему чернь хочет в глаза говорить и объявить его измену,
что он с Самком усоветовал отложиться от вашего царского величества,
для чего и города все укрепили и колокола на пушки перелили. Только
их совет Господь разорил счастьем вашего царского пресветлого величества,
и если бы эти смутники на сей стороне Днепра чернь не обманывали,
то и та сторона давно бы под вашею высокою рукою была". Это
было уже прямое обвинение в измене. Представители враждебных лагерей,
несмотря на увещания царского посла оставить вражду, расположились
под Нежином отдельно друг от друга. Самко со своими казаками стал
у Киевских ворот, а Брюховецкий особым табором на другой стороне
города. Что же касается З., то он со своим полком, выйдя из города,
соединился с Самком, причем, вопреки запрещению окольничего, нежинский
полковник захватил с собою и пушки. 17 июня состоялась наконец знаменитая
черная, или генеральная рада. Не успел еще Гагин окончить чтение
царского указа о гетманском избрании, как с одной стороны раздались
крики: "Брюховецкого!", а с другой: "Самка!".
За криками последовала драка. Запорожцы Брюховецкого кинулись на
приверженцев Самка; бунчук наказного гетмана был сломан; он сам
едва выбрался из толпы и скрылся в шатер царского воеводы. Запорожцы
победили и выкрикнули своего кошевого гетманом. Гагин однако не
дал Брюховецкому утверждения от имени царя и, по настоянию Самка,
на 18 июня созвал новую раду. Эта новая рада оказалась, однако,
для Самка и его приверженцев еще пагубнее предыдущей; городовые
казаки, в глазах которых виборы 17 июня казались вполне законными,
еще ночью стали переходить на сторону Брюховецкого. ІІредвидя печальный
исход своего дела, З. перед самой радой испросил у Гагина позволение
съездить в город, чтобы поручить свою семью попечению нежинского
воеводы Мих. Мих. Дмитриева. Опасения З. оправдались: 18 июня казаки
вновь провозгласили гетманом Брюховецкого и вслед за тем стали грабить
возы своей старшины. Самко и З., преследуемые собственными людьми,
поспешили скрыться в московский лагерь, где оставались двое суток,
а 20 июня увезены были в Нежин под арест. Новый гетман отправил
в Москву благодарственное посольство и, вместе с епископом Мефодием,
по-прежнему твердил об измене Самка и З. Вследствие этого 6 июля
прислана была в Нежин царская грамота, предписывавшая воеводе Якима
Самка и начальных людей, которые у него в городе, до государева
указа "держать за крепким караулом с великим береженьем и крепостью...
А полковника Василия Золотаренка и иных людей, которые с Якимом
Самком, животы их, что в Нежине, и всякую рухлядь, сыскав, переписать
и запечатав, чтобы не пропало и утаено не было, беречь накрепко".
Вслед за тем обвиненные в измене, по древнему казацкому обычаю,
отданы были на войсковой суд; судьями были враги-победители, которые
и приговорили побежденных к смертной казни. 18 сентября 1663 г.
в Борзне З., Самко и их единомышленники сложили головы на плахе.
Вдова его была потом замужем за известным переяславским полковником
Дмитрашком-Раичем.
Описании "изменничьи животы" были отданы по царскому указу,
"гетману Брюховецкому и всему войску Запорожскому". Интересная
опись принадлежавшей Золотаренку движимости, сохранилась и напечатаное
в Книгах Разрядных, II, 1084-1636. из этой описи между прочим можно
заключить и о богатстви Золотаренка. В описи показаны: "Двои
часы стинные гирные. - 1161 тарель. ~ 184 левка; 106 орлянок, мелких
серебряных денег; 3000 золотых черкасского счоту; 1000 червоных
золотых; 1152 золотых шелегов. Лохань с рукомойником серебреная,
золоченая; ковш серебреной большой; 37 ложок серебряных. - 28 карабинов,
22 пистоли. - Чулки толковые ветхие красные. - 4 книги русских,
3 книги полских".. Опись состовлялась как видно великорусом
и гГотому местные названия одежды не сохранены; в мужской одежде
видим: кафтаны, чуги, ферезеи, а в женской курты, саяны, кобатки...
 4-1. Золотаренко
Анна Никифоровна (г. н. неизвестный, г. Корсунь, в настоящее
время г. Корсунь-шевченкивський - ум. после 1671, г. Киев). Третьей,
самой мудрой женой Богдана Хмельницкого, стала Анна, сестра известных
казацких полковников Ивана и Василия Золотаренко. Она и сама была
"полковничихой" - ее муж, отважный предводитель Пилип,
родом из обедневших шляхтичей, погиб в бою. Высокая, статная, красивая,
34-летняя Анна отличалась сдержанным, но властным характером. При
ней в гетманском дворе воцарились согласие и покой. Вся казацкая
старшина и многочисленные иностранные гости с большим почетом относились
к жене Хмельницкого. Анна принимала участие в дипломатических приемах,
поддерживала деловые разговоры уместными репликами и остроумными
замечаниями. При ней в гетманской резиденции появился оркестр, возле
дворца разбили сад, для развлечения гостей завели зверинец.
Богдан Хмельницкий полностью доверял своей умной жене. В отдельных
случаях он даже поручал Анне выдавать универсалы наподобие гетманских.
В частности, в исторических архивах дошло до наших дней упоминание
об универсале на собственность Густинского монастыря, подписанном
"Анной Гетмановой-Богдановой".
Анна Золотаренко.
О влиятельности этой просвещенной женщины свидетельствует также
тот факт, что даже польская королева Мария-Людвига пользовалась
ее посредничеством в некоторых делах. Этот случай приводят польские
исследователи.
Преисполненная беспрерывными битвами, тяжелыми испытаниями и бушующими
страстями, жизнь Богдана Хмельницкого с приходом в нее Анны Золотаренко
вошла в спокойное русло. Если и был когда-нибудь гетман счастлив,
то только с третьей и последней женой. Судьба отмерила ему на это
не так много времени - всего шесть лет.
За это время вместе с Анной он женил своих детей, дождался внуков,
соорудил на свои средства в Суботове жемчужину украинской архитектуры
- фамильный храм, который сохранился до наших дней.
После смерти в 1657 году великого полководца, дипломата, строителя
казацкого государства Богдана Хмельницкого, верная его жена еще
долго будет жить в имении, возле семейной усыпальницы - Суботовской
Ильинской церкви.
На склоне лет, в 1671 году, "Анна Гетьманова-Богданова"
постриглась в Печерском монастыре в монахини под именем Анастасии.
В святой пустыне бывшая хозяйка гетманской резиденции, хранительница
душевного покоя Хмельницкого горячо молилась Всевышнему и Божьей
Матери за царство небесное для своего мужа. В тишине и благодати
закончился ее жизненный путь.
Нынче в Чигиринском государственном музее Богдана Хмельницкого
хранятся портреты трех жен гетмана, написанные народным художником
Украины, лауреатом Национальной Шевченковской премии Данилом Нарбутом.
III
5-2-1 Золотаренко Василий Иванович.
6-2-2 Золотаренко Тимофей Иванович - заместитель нежинского наказного
полковника, дяди Василия.
7-2-3 Золотаренко Михаил Иванович - посланник Юрия Хмельницкого
до Я. Сомка (1663).
8-3-1 Золотаренко Евстафий Васильевич. Сын Василия Никифоровича
до 1668 скрывался от гетмана Брюховецкого, как атаман Остап Васютенко.
В 1667 году кошевой атаман у запорожцев, в 1669 Нижинский полковник.
В этом же году был смещен Многогришиным немедленно после Новгород
- Сиверской рады, будто бы за единомыслие Золотаренко с Нижинским
воеводою Ржевским. Дальнейшая его судьба не известна.
9-3-2 Золотаренко Степан Васильевич
10-3-3 Золотаренко Анна Васильевна
IV
11-(5 или 6 или 7 или 8 или 9)-1 Золотаренко Кондрат.
Модзалевский В.Л., Малороссийский родословник, Том 4 (П-С) Киев,
1914 г., приводит такую гипотезу:
V
12-11-1 Золотаренко-Хмельницкий Яков Кондратьевич (известный также
под фамилией Хмельницкий, выходец с Правобережной Украины) - прилукский
полковой сотник (1690-1709), значков товарищ (1709-11). В 1717 его
забрали в Москву, очевидно, по делам мазепинцев, где он и помер
1720 г.". Жена Мария Семеновна, во втором браке за Топальским
сотником Климом Яковливичем Янджулом.
Потомки живут до сих пор, упоминание о них:
В 1907 году столичная газета "Новое время" в № 11384
от 20 ноября поместила объявление, от которого, как круги от камня,
брошенного в воду, поползли слухи, домыслы, сплетни, распространяясь
на всю Россию. Разумеется, с особым интересом встретили это объявление
жители Украины, так как оно касалось предмета, связанного с нею
самым тесным образом.
Судите сами:
"Александр Иванович Рубец, бывший профессор С.-Петербургской
консерватории считает своим долгом довести до сведения лиц, состоящих
в близком или дальнем родстве с Павлом Леонтьевичем Полуботко, исправлявшим
должность гетмана Малороссии в 1722-1724 годах, что после смерти
названного гетмана Полуботко остался значительный капитал в Лондонском
государственном казначействе, положенный им туда сроком до востребования.
Капитал этот наследниками П.Л. Полуботко не истребован, и в настоящее
время возрос до 80 миллионов фунтов стерлингов или до 800 миллионов
рублей. Полагая, что право на истребование означенного вклада в
виду его бессрочности ("до востребования") наследниками
не утрачено и возможно, но, сознавая, что одному человеку это не
по силам, я почтительнейше и усердно прошу всех с нижепоименованными
фамилиями прибыть в город Стародуб Черниговской губернии 15 января
1908 года для совместного и всестороннего обсуждения мер по законному
истребованию из Лондонского Государственного Казначейства капитала
Полуботки. Список наследников: Полуботки, графы Гудовичи, Кулябко-Корецкие,
Рубцы, Лизагубы, Синегубы, Сологубы, Немирович-Данченки, Старосельские,
Гамалеи, Рашевские, Трипольские, Бонч-Осмоловские, Булацели, Бороздны,
Борковские, Дунин-Барковские, Почеки, Подольские, Тризны, Тропины,
Тычины, Лазаревские, Лошинские, Лосины, Золотаренки, Ханенки, Миклашевские,
Дорошенки, Щербаки, Чарнолуцкие, Аржаво-Чижевские, Шандриковские,
Ширай, Чесноки, Искры, Гудим-Левковичи, Тарновские, Самоквасовы,
Самойловичи. Список этих фамилий был составлен в 40-х годах прошлого
столетия по поручению Лондонского Государственного Казначейства,
через агентов, приезжавших с этой целью в Россию. Присовокупляю,
что до осуществления предполагаемого мною съезда гг. наследников,
я ни в какую переписку по сему делу входить не буду и на запросы
отвечать не стану. А. Рубец".
На церемонии общего собрания наследников Александр Иванович Рубец
был в возбужденном, приподнятом настроении, выглядел помолодевшим.
Активно работал секретариат съезда, составлялись списки прибывших,
регистрировались соискатели наследства. Окончательная цифра - 549
родственников - вскоре была напечатана во многих газетах.
Делегаты со стороны семьи Золотаренко: 47. Золотаренко Иван Петрович;
58. Золотаренко Василий Петрович; 63. Золотаренко Павел Петрович;
77. Золотаренко Андрей Петрович; 276. Золотаренко Мария Степановна;
386. Золотаренко Николай.
-
Но, как это и всегда водилось в нашей стране, немедленно постепенно
растягивалось всевозможными бытовыми отговорками, перерождалось
в постепенно.
События в мире, тем временем не стояли на месте. И пока председатель
Полтавской земской управы и заодно глава комитета наследников Лизогуб
читал письма Кулябко-Корецкого и Рубца, пока писал им ответы, пока
обсуждались между ними новые шаги, произошли и убийство Столыпина
в Киеве, и смерть Льва Толстого, и празднование трехсотлетия династии
Романовых, и мировая, первая, с многомиллионными жертвами война.
Да и сам Александр Иванович Рубец в 1918 году тихо скончался. Тут
уж, само собой как-то не до приключений с поисками наследства сделалось,
отступило оно в тень, постепенно растворилось в тяжелых буднях.
Надежды сотен наследников, участников съезда в эти и последующие
годы незаметно пресекаются, выветриваются, растворяются в пространстве
истории.
Но не сама идея получения наследства. Ей суждено пережить и Александра
Ивановича Рубца, и Лизогуба, и Кулябко-Корецкого, и Владимира Ивановича
Немировича-Данченко, и Василия Ивановича Капниста, и многих-многих
других наследников.
И сегодня еще вопрос о получении наследства в лондонском банке
открыт. И сегодня еще наследники (новое поколение полуботкова корня)
не получили того, что, как было объявлено на съезде, предусмотрительный
предок им завещал. И сегодня еще интрига истории, начатой зимним
морозным утром в январе 1908 года в тихом провинциальном городке
Стародубе Черниговской губернии, сохраняет свою остроту и напряженность.
- - -
Список дворян, внесенных в родословные дворянские книги Ставропольской
губернии. Архив Ставропольского Депутатского Дворянского Собрания:
11. 276. Золотаренко Роман Никифорович. Сын его Михаил. Сыновья
Михаила: Иван, Диомид, Потап и Ларион. Сыновья Ивана: Косьма, Кондрат
и Яков. Сын Потапа - Николай. Сыновья Диомида: Евстафий, Порфирий,
Иван и Николай. Сын Якова - Георгий.
1868 г. Декабрь 11 дня.
1871 г. Февраля 18 дня. №850. 2 ч. В станице Ахтырской, Темрюкского
отдела, Кубанской области.
Модзалевский В.Л. Малороссийский родословник. Том 2, Е-К, Киев,
1910. - Золотаренки:
P.S.
Николай Иванович Хмельницкий (1789-1846) 1-ый смоленский губернатор,
русский драматург и переводчик, прямой потомок Богдана Хмельницкого.
Хмельницкий Николай Иванович (11[22].08.1789-8[20].09.1845), драматург.
Родился в Петербурге в дворянской семье. С воспоминаний его отца,
писателя Ивана Парфеновича: "Происходили по прямой линии от
гетмана Богдана Хмельницкого, род которого не только не попал в
ряды новой малорусской знати, но потерял свои имения в Малороссии,
конфискованные правительством…". Окончил Горный кадетский корпус
(1804). Был смоленским (1829-1837) и архангельским (1837-1838) губернатором.
Ранние комедии и водевили Хмельницкого ("Говорун", 1817,
и др.) - большей часть переделки и переводы с французского языка.
Как и для оригинальных пьес ("Светский случай", 1829,
и др.), для них характерен легкий афористический стих, свободный
от архаизмов. В известной мере Хмельницкий является предшественником
А. С. Грибоедова. В соавторстве с Грибоедовым и А. А. Шаховским
он написал комедию "Своя семья, или Замужняя невеста"
(1818). Посмертно опубликованы (1849) его "исторические комедии":
"Русский Фауст, или Брюсов кабинет", "Царское слово,
или Сватовство Румянцева", "Обер-кухмейстер Фельтен",
"Зиновий Богдан Хмельницкий". Писал также юмористическую
прозу и стихи. На нем род Хмельницких считается пресекшимся.
Быть может, он был потомком не Богдана Хмельницкого, чей род пресекся,
а потомка его племянника через свою жену Анну - Якова Кондратьевича
Золотаренко-Хмельницкого, писавшегося иногда просто Хмельницкий
или другого племянника Киевского полковника Павла Яненко-Хмельницкого???
Но это нам уже не узнать…Возможно ветвь рода является дворянский
род Золотаревых.
Литература и материалы:
Дж.: Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т. 10.
СПб., 1878; т. 14. СПб., 1889; Акты Московского государства, т.
2. СПб., 1894; Сборник статей и материалов по истории Юго-Западной
России, издаваемый Киевской комиссией для разбора древних актов,
вып. 1. К., 1911; Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы,
т. 3. М., 1953; Белоруссия в эпоху феодализма: Сборник документов
и материалов, т. 2. Минск, 1960; Документы Богдана Хмельницкого
(1648-1657). К., 1961; Літопис Самовидця. К., 1971; Універсали Богдана
Хмельницького (1648-1657). К., 1998.
Літ.: Лазаревский А. Описание старой Малороссии. Полк Нежинский,
т. 2. К., 1893; Терлецький О. Козаки на Білій Русі в р. 1654-1656.
"ЗНТШ", 1896, т. 14; Мальцева А.Н. Россия и Белоруссия
в середине XVII века. М., 1974; Сагановіч Г. Невядомая вайна: 1654-1667.
Мінськ, 1995; Грушевський М.С. Історія України-Руси, т. 9, кн. 1-2.
К., 1996-97; Горобець В.М. Білорусь козацька: Полковник Іван Нечай
та українські змагання за Південно-Східну Білорусь (1655-1659).
К., 1998.
С. М. Соловьев, "История России" (изд. К. Солдатенкова,
М., 1864 г.), т. X, стр. 382, 406, 427, 428; т. XI, стр. 40, 69,
76, 109-111, 130-132, 134-136, 138, 140, 142-147, 150, 151, 154,
156, 158, 159; т. XII, стр. 19, 116, 117, 121, 154. - А. Лазаревский,
"Василий Золотаренко, полковник Нежинский" (оттиск из
"Чернигов. Губ. Вед." 1853 г.). - Его же, "Описание
Старой Малороссии", Киев, 1888 г., т. І, стр. 13, 19, 254;
т. II, стр. 3, 5-7, 124, 292. - Г. Ф. Карпов, "Мефодий Филимонович,
епископ Мстиславский и Оршанский, блюститель Киевской митрополии"
("Православное Обозрение" 1875 г., т. I, № 1, стр. 58
и след.; № 2, стр. 207 и след.; № 4, стр. 605 и след.). - Акты Южной
и Западной России, т. V. - В. Л. Модзалевский, "Малороссийский
Родословник", Киев, 1910 г., т. 2, стр. 177. - "Военный
энциклопедический лексикон", ч. VІ, стр. 20, 21. А. Г.
Десять веков белорусской истории. Владимир ОРЛОВ.
Реестра всего Войска Запорожського, изд. Бодянского (М.1875) стр.
321. См.Письмо Шумейка к Брянскому воеводи, А.Ю. З.Р., III, допол.,74.
Акты Западной России, V, 85-86.
А. Ю. 3. России, XIV, стр. 174 и 786.
Т.ж, 111,510, 515, 234, 215.
Черниг. Губ. Вед.. 1887г., Отрывки из Нижинских магистратских книг
165 7-74 г. г.
А. Ю. 3. Р., IV, 199.
"Мефодий Филимонович, еписк. Мстисл. и Оршанск.", статья
Карпова, Правосл. Обозр. 1875г., №2, стр. 239.
Книга Разряди., II, 940.
Літ.: Петровський М. Нариси історії України XVII - початку XVIII
століть 1. Досліди над Літописом Самовидця. Х., 1930; Gajecky G.
The Cossack AdministratioN of the Hetmanate, vol. 1-2. Gambridge,
1978.
|
